Проф. Е.И. Галяшина
Расширяющая практика расследования уголовных дел, возбуждаемых по статьям 129 УК РФ (Клевета), 130 УК РФ (Оскорбление), ст. 146 (Нарушение авторских и смежных прав), ст.282 УК РФ (Возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды), а также производство по делам по административным правонарушениям по ст. 6.13 КоАП РФ, рассмотрение в судах общей юрисдикции и в арбитражных судах исков по защите чести, достоинства и деловой репутации граждан и юридических лиц (ст. 152 ГК РФ) – все это обилие дел объективно потребовало привлечения для их разрешения специальных лингвистических познаний. Как правило, в таких случаях назначается судебная лингвистическая экспертиза в государственное или негосударственное экспертное учреждение либо персонально эксперту, то есть сведущему в данной области науки лицу.
Кроме того, в последнее время заметна и тенденция по оживлению ранее практически не работавших статей уголовного кодекса РФ. Это – ст. 298 УК РФ – Клевета в отношении судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, судебного пристава, судебного исполнителя, а также ст. 319 УК РФ – Оскорбление представителя власти. Злоупотребление свободой слова и свободой выражения мнений в СМИ нередко приводит к подрыву репутации и авторитета представителей власти и правосудия. При этом указанные статьи во многом не работали и в том числе потому, что без привлечения специальных познаний эксперта-лингвиста трудно установить наличие события преступления и дать его уголовно-правовую квалификацию. Таким образом, без научно-обоснованного заключения судебной лингвистической экспертизы дела данной категории вряд ли имеют судебную перспективу.
Со всей очевидностью можно констатировать, что судебная лингвистическая экспертиза за последние годы окончательно оформилась как самостоятельный род судебных экспертиз, относящийся к классу судебно-речеведческих экспертиз[1]. Из разряда явлений эпизодических, она перешла в группу экспертиз, которые если не де-юре, но де-факто, становятся обязательно необходимыми по таким категориям дел, где без привлечения специальных лингвистических познаний невозможно или затруднительно установить событие правонарушения, совершаемого посредством устной или письменной речи.
Отметим, что до недавнего времени судебно-лингвистические исследования спорных текстов выполнялись на уровне искусства – мастерства отдельных наиболее опытных и квалифицированных ученых и часто вне стен экспертных учреждений. При этом многие авторитетные ученые филологи (как правило, это преподаватели филологических факультетов, педагогических ВУЗов, не являющиеся сотрудниками экспертных учреждений, но назначенные по конкретному делу судебными экспертами) не всегда четко представляли круг своих обязанностей и ответственность за сформулированные выводы, зачастую не видели судебной перспективы сделанных ими умозаключений или суждений. Нередко ими смешивались задачи теоретических, поисковых научных изысканий и практической экспертной деятельности по установлению фактов, имеющих значение судебных доказательств. В заключениях филологов, не являющихся профессиональными экспертами, нередко фигурировали непроверенные версии, домыслы, гипотезы и догадки, субъективные мнения, которые могут быть приемлемы для научной дискуссии, но не годятся в качестве выводов экспертизы. Применялись неапробированные лингвистические методы и методики, надежность которых требовала научного подтверждения. В результате такие заключения либо не получали положительной оценки в судебных постановлениях, либо вовсе не принимались судами в качестве доказательств.
Социальный заказ на производство судебных лингвистических экспертиз в соответствии с требованиями действующего процессуального законодательства объективно потребовал профессионального экспертно-лингвистического обеспечения судебного рассмотрения дел по вышеуказанным категориям. А поскольку рост количества таких информационных и документационных споров, в которые оказались вовлечены не только граждане, юридические лица, но и средства массовой информации и Интернет-издания, рос в геометрической прогрессии по всей Российской Федерации, то объективно необходимо было перевести данную экспертизу с уровня искусства на уровень отработанного технологического процесса, осуществляемого по единым, научно-обоснованным методикам и воспроизводимым лингвистическим технологиям.
Важной для становления лингвистической экспертизы видится работа по созданию и развитию Института судебной экспертизы в структуре Московской государственной юридической академии (МГЮА). В условиях этого института осуществляется подготовку профессиональных высококвалифицированных судебных экспертов по специализации «судебное речеведение» (с получением студентами базовых знаний по юриспруденции, лингвистической и других родов судебных речеведческих экспертиз) для государственных и негосударственных, частных экспертных учреждений, юридических служб, СМИ, патентных ведомств, адвокатуры и т.д.
Судебная лингвистическая экспертиза – это эффективная (а потому крайне ответственная) процессуальная деятельность по лингвистическому исследованию речевой информации (зафиксированной на любом материальном носителе), имеющей значение доказательства. Результаты этой деятельности, жестко регламентированной рамками уголовного, гражданского или арбитражного процесса, оформляются письменным заключением эксперта-лингвиста (или комиссии экспертов-лингвистов) по вопросам, разрешение которых требует применения специальных познаний в области языкознания.
Объектами судебных лингвистических экспертиз являются речевые произведения в форме письменного текста (от отдельного языкового знака до текста любого объема) или устной речи (зафиксированной на каком-либо материальном носителе).
Предметом судебных лингвистических экспертиз являются факты и обстоятельства, устанавливаемые на основе исследования закономерностей существования и функционирования в устной и письменной речи естественного или искусственного языка.
Потребность в производстве судебной лингвистической экспертизы, наиболее часто возникает:
– в юрисдикционной деятельности компетентных органов по раскрытию и расследованию преступлений (клевета, оскорбление, возбуждение национальной розни, угрозы и шантаж, вымогательство, нарушение авторских и смежных прав и т.д.);
– в судебном разбирательстве гражданских дел (иски о защите чести, достоинства и деловой репутации, авторских прав и т.д.), арбитражных споров (нарушение авторских и смежных прав, толкование договоров, протоколов, документов хозяйственного оборота и т.д.).
Термин «судебная лингвистическая экспертиза» во многом собирательный. Как название экспертиз этого рода ранее использовались наименования «текстологические», «филологические», «стилистические», «семасиологические» экспертизы и др. Однако все возрастающая потребность судебной практики в решении многообразных экспертных задач, касающихся продуктов речевой деятельности, потребовал выработки единого и достаточно понятного наименования, в качестве которого устоялся термин – судебная лингвистическая экспертиза.
Сегодня можно говорить о следующих типовых задачах, решаемых в рамках судебной лингвистической экспертизы:
– исследование спорного текста, высказывания или языкового знака (например, документа, газетной статьи, телепередачи, фирменного наименования, товарного знака и др.) с целью установления его смыслового содержания;
– исследование спорного текста, высказывания или языкового знака с точки зрения жанровой, композиционной или лексико-грамматической формы выражения;
– исследование коммерческих имен (фирменных наименований, торговых марок, доменных имен) на предмет установления их оригинальности, индивидуальности, новизны, неповторимости, степени смешения;
– разъяснение на основе профессиональных лингвистических познаний правил применения норм современного русского языка с учетом функционально-стилистической принадлежности спорного текста.
Естественно, перечень этих задач далеко не исчерпывающий и может быть расширен в ответ на запросы судебной практики.
Судебная лингвистическая экспертиза на современном уровне развития тесно примыкает к другим родам судебных речеведческих экспертиз. Она может производиться комплексно с компьютерно-технической экспертизой (например, если исследованию подлежит контент сайта в Интернете, доменные имена, компьютерный сленг, содержимое электронной почты и т.д.), с фоноскопической экспертизой (например, когда объектом исследования является устная речь, записанная на фонограмме), автороведческой экспертизой (если возникает вопрос об авторстве анонимного или псевдонимного письменного или устно озвученного текста, а также когда вопросы касаются плагиата, этимологии новообразованных слов – неологизмов, авторской оригинальности логоэпистем, товарных знаков и иных фирменных наименований и т.д.), почерковедческой экспертизой (например, если автор и исполнитель рукописного текста – разные лица), с судебно-технической экспертизой документов (например, если имеются подозрения в искусственной компиляции текста), с судебно-психологической экспертизой (например, когда имеются сомнения в том, что в момент составления документа его автор полностью осознавал свои действия и мог руководить ими), с судебно-психиатрической экспертизой (например, если необходимо установить психическую полноценность автора предсмертной записки при суициде и исключить инсценировку) и т.д.
Большой объем текстов, представляемых на судебную лингвистическую экспертизу, трудоемкость и многообразие практических задач, для решения которых необходимы специальные лингвистические познания, все – это объективно привело не только к росту числа назначаемых лингвистических экспертиз, но и увеличению сроков их проведения.
В этих условиях для удовлетворения всевозрастающего социального заказа на судебные лингвистические экспертизы и сокращения сроков их выполнения очевидна потребность в наращивании штатной численности экспертов-лингвистов в государственных и негосударственных экспертных учреждениях. Для этого необходимо на постоянной основе осуществлять обучение экспертов-лингвистов в системе высшего профессионального образования.
Анализ практики прохождения в судах различных инстанций показывает что высоко квалифицированные юристы СМИ во взаимодействии с судебными экспертами (лингвистами, речеведами, автороведами) могут осуществлять комплексный экспертно-лингвистический и юридический мониторинг журналистских материалов. Тем самым будут снижаться риски предъявления претензий физических и юридических лиц к конкретным словам и выражениям, употребленным в их адрес в печатных и электронных СМИ, а также судебного преследования редакций за разжигание национальной вражды, религиозной розни, распространение порнографии, пропаганды наркотиков и др.
Приведем наиболее часто встречающиеся вопросы, которые ставятся на разрешение судебной экспертизы по разным категориям дел и особенно по делам, связанным с защитой чести, достоинства и деловой репутации с учетом разъяснения Пленума Верховного суда РФ от 24 февраля 2005 г. № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц».
1. По делам о защите чести, достоинства и деловой репутации граждан или юридических лиц:
Содержит ли статья под названием «……», опубликованная в газете «…..», №__ от «__» _______ 200_г. негативные сведения о деятельности г-на _______., его личных деловых и моральных качествах?
Если содержится, то в каких конкретно выражениях содержится негативная информация?
Если в вышеуказанных фразах имеются негативные сведения о г-не ___, то в какой форме они выражены: утверждения, предположения, вопроса?
Если в представленном материале содержится негативная информация о г-не _________, то воспринимается ли эта информация как умаляющая деловую репутацию указанных лиц, чернящая доброе имя, задевающая честь и достоинство г-на ______?
Имеются ли в статье сведения, выраженные в форме утверждений о фактах, событиях нарушения гр-ном _______ действующего законодательства, моральных норм и принципов, которые могут быть проверены на соответствие действительности?
Имеются ли в статье оценочные суждения, мнения, относящиеся к гр-ну _______?
Если имеются, то в каких конкретно высказываниях они содержатся?
2. По делам, связанным с электронными СМИ:
Имеются ли в передаче «____», эфир _____., на телеканале _______, высказывания ведущего (тележурналиста) _______ о действиях, негативно характеризующих профессиональную, деловую и общественную деятельность _______________? Если имеются, то в какой форме они выражены – утверждения, мнения, предположения?
Является ли телепередача «_______», эфир ________ на телеканале ______ продуктом самостоятельного интеллектуального творчества тележурналиста и ведущего телепередачи «________»?
3. По делам, сопряженным с нарушением авторских прав:
Каков жанр, вид и характер произведения П. «__________»?
Каков жанр, вид и характер произведения Л. «__________»?
Является ли оригинальной форма изложения фрагментов произведения П. «_______», указанные в исковом заявлении?
Имеются ли в произведении Л. «__________» текстуальные совпадения с произведением П. «___________?
Подвергалось ли переработке произведение П. «____________» в тех фрагментах произведения Л. «_________», которые указаны в исковом заявлении?
Является ли произведение Л. «________результатом переработки произведения П. «________», если да, то в каком объеме?
Можно ли произведение Л. «____» считать производным произведением от произведения П. «______»?
4. По делам о сходстве товарных знаков
Обладают ли сходством художественно-графические решения сравниваемых товарных знаков № _______ и №_________?
Являются ли сходными до степени смешения комбинированный товарный знак № _______ и товарный знак _______?
Какие слова в русском языке и основных литературных языках мира относятся к индивидуальным, уникальным словам?
Является ли название «_______» индивидуальным, уникальным, то есть оригинальным, неповторяющимся?
Имеет ли принципиальное значение для идентификации комбинированного товарного знака со словесным элементом «________» написание данного слова заглавными или строчными буквами?
Сходны ли между собой словесные элементы названных товарных знаков, имея в виду фонетическое, смысловое, графическое сходство?
Какие слова входят в состав словесного обозначения, входящего в структуру комбинированного товарного знака, состоящего из двух компонентов (графического и словесного)?
Имеются ли в составе словесного компонента рассматриваемого комбинированного знака слова, являющиеся общепринятыми наименованиями или терминами, характерными для какой-либо конкретной отрасли производства или области науки и техники?
Доминирует ли в рассматриваемом комбинированном товарном знаке вербальный компонент (словесное обозначение) или графический?
5. По делам, связанным с предвыборной агитацией
Имеются ли в словах ________ в тексте листовки _______обещания автора материала передачи избирателям денежных средств и других материальных благ по итогам голосования.
Имеется в тексте информация, направленная на возбуждение национальной ненависти и вражды, унижение национального достоинства _______ и _________, а также иные признаки экстремистской деятельности.
Анализируя современное состояние судебной лингвистической экспертизы можно констатировать, что данный род экспертизы уже прошел первый этап своего развития. Определена ее роль и место среди других родов экспертиз, четко выстроены границы ее компетенции. Нормативная основа в большинстве случаев позволяет избегать двойного толкования. Накоплена определенная методическая база выполнения экспертиз. Постепенно растет число подготовленных экспертов, работающих в данном направлении. Все это позволяет делать вывод о том, что современная лингвистическая экспертиза все больше и больше соответствует потребностям юридической практики.
[1] Галяшина Е.И. Основы судебного речеведения / Под ред. М.В. Горбаневского. – М.: СТЭНСИ, 2003. с. 22-39; Галяшина Е.И. Понятийные основы судебной лингвистической экспертизы // Теория и практика лингвистического анализа текстов СМИ в судебных экспертизах и информационных спорах. Материалы научно-практического семинара. Ч. 2. – М.: Галерия, 2003, с.48-64; Россинская Е.Р. Судебная экспертиза в гражданском, арбитражном, административном и уголовном процессе. – М.: НОРМА, 2005, с. 371-393.
