«И в этом его великая заслуга пред русским судебным делом, пред русскими юристами!». К 200-летию со дня рождения Ф.М.Достоевского
11 ноября 2021 года исполнилось 200 лет со дня рождения Федора Михайловича Достоевского – величайшего писателя, мыслителя, философа, публициста.
О философии права, растворенной в творчестве Федора Михайловича Достоевского, лучше всех сказал Александр Федорович Кони. Сделал он это через несколько дней после смерти Достоевского, выступив 2 февраля 1881 г. на общем собрании юридического общества в Петербурге: «Я просил нашего председателя разрешить мне выйти из пределов программы сегодняшнего заседания Юридического общества, чтобы сказать несколько слов в память человека, пред гробом которого в эти последние дни пролито столько искренних слез и чей прах был предметом такого величавого выражения скорби. Я не опасаюсь, что меня спросят: “Какое отношение может иметь Федор Михайлович Достоевский к собранию юристов?” — и не думаю поэтому, что слово мое будет сочтено неуместным… Слово о великом художнике, который умел властно и глубоко затрагивать затаенные и нередко подолгу молчаливые струны сердца, не может быть неуместным в среде деятелей, посвятивших себя изучению норм, отражающих на себе душевную потребность людей в справедливости и искание наилучшего ее осуществления. <> Если окинуть умственным взором время перехода нашего суда от отживших старых форм к новым, — окинуть его во всей широте различных его проявлений, — нельзя не заметить, что на границах этого перехода, как выразитель его необходимости, как нравственный наставник, стоит Достоевский… Заступник за униженных и оскорбленных, друг падших и слабых, он выдвигает их вперед, он является борцом за живого человека, которого так недоставало старому порядку и которого он нам так изобразил во всех его душевных движениях, подлежавших изучению подготовлявшегося тогда нового суда. И в этом его великая заслуга пред русским судебным делом, пред русскими юристами! <> На широком поприще творческой деятельности он делал то же, к чему стремимся мы в нашей узкой, специальной сфере. Он стоял всегда за нарушенное, за попранное право, ибо стоял за личность человека, за его достоинство, которые находят себе выражение в этом праве. Из явлений материальной и духовной жизни, проходящих пред нашими глазами отрывками, представляющих как бы кусочки мозаики, — он, силою своего великого таланта, создал целую картину, скрепив ее части одною внутреннею связью».
Достоевского интересовали самые разные вопросы, связанные с русским судом, в том числе использование специальных знаний в процессе.
Публикуем один кейс из книги Е.А.Чубиной «Эксперты и экспертизы на страницах литературных произведений» (Эксперты и экспертизы на страницах литературных произведений: учебное пособие / Е. А .Чубина; под ред. Е.Р.Россинской — Москва: Норма : ИНФРА-М, 2022), в которой история использования специальных знаний, история становления и развития института судебной экспертизы раскрывается через художественный контент, по страницам произведений русских и зарубежных авторов XIX—XXI вв., особое внимание уделяется, конечно, Ф.М. Достоевскому:
«Кейс 19. В «Дневнике писателя» за декабрь 1877 г. Ф. М. Достоевский коснулся вопроса использования специальных знаний в процессе над Екатериной Корниловой. В 1876 г. она привлекалась к суду за то, что выбросила из окна свою падчерицу, которая осталась жива и не пострадала. Познакомившись с Корниловой, Достоевский высказал убеждение, что ее поступок был совершен в состоянии аффекта. Благодаря статьям Достоевского в «Дневнике писателя» приговор по делу Корниловой был кассирован, ее дело вторично решалось новым составом суда и присяжных заседателей. Корнилова была оправдана. Достоевский посвятил этому главу «Заключительное разъяснение одного прежнего факта», опубликованную в декабрьском «Дневнике писателя» за 1877 г. В разделе под названием «Злые психологи. Акушеры-психиатры» Достоевский, отвечая на нападки человека, пишущего под псевдонимом «Наблюдатель», касается вопроса компетенции эксперта: «Вы утверждаете, что лишь один из пяти сказал, что преступница действительно была в аффекте беременности, а что трое других лишь выразились, что могло быть влияние беременности, но не сказали положительно, что оно действительно было. Из этого вы выводите, что лишь один эксперт оправдал подсудимую положительно, а четверо нет. Но ведь такое рассуждение ваше неверно <…> неужели же убить приговором ту, в полной виновности которой трое экспертов явно сомневаются, а четвертый, Дюков, эксперт именно по душевным болезням, прямо и твердо приписывает все злодеяние тогдашнему расстроенному душевному состоянию преступницы? Но Наблюдатель особенно ухватился за г-на Флоринского, пятого эксперта, не согласившегося с мнением четырех первых экспертов: он, дескать, акушер, он больше всех должен знать в болезнях женщин. Это почему же он должен знать в душевных болезнях больше самих экспертов-психиатров? Потому что он акушер и занимается не психиатрией, а совсем другим делом? Не совсем и это логично».
Вопросы
В романе «Братья Карамазовы» Ф. М. Достоевский живописал характеры, которые могли бы войти в учебник по судебной психиатрии, в главе «Медицинская экспертиза и один фунт орехов» этого же романа описан допрос экспертов в ходе судебного заседания, а в одной из сцен романа «Идиот» писатель завел речь о сличении почерка.
Друзья! Читайте произведения Ф.М. Достоевского, и мир судебной экспертизы, криминалистики, криминологии откроется перед вами!
